Русские источники: продолжение

Укоризненное обращение автора Жития к псковичам «о невегласи (невежды, — Ю.Б.) плесковичи» сходно с речью князя Александра в Псковских 1-й и 2-й летописях и, на наш взгляд, либо заимствовано автором Жития из псковской летописи второй половины XIII в., либо восходит к общему с ним источнику (псковскому преданию?).

Таким образом, рассказ Жития Александра Невского о Ледовом побоище может быть использован в качестве исторического источника лишь с большими ограничениями. Если из этого рассказа вычесть все то, что приходится на долю заимствований, традиционных литературных формул и литературного вымысла, то останутся следующие факты, в пользу достоверности которых свидетельствуют и другие источники (например, Новгородская 1-я летопись старшего извода, Псковская и Суздальская летописи):

1) поход князя Александра на немецкую землю состоялся на третий (по мартовскому летосчислению) год после Невской битвы, т. е. зимой — 1242 г.;

2) Псков был освобожден от немцев, и военные действия были перенесены на немецкую территорию;

3) немецкие города объединились в военный союз, и их войска выступили навстречу русским;

4) дозорная стража первая заметила приближение немецких ратных;

5) князь Александр повернул назад и заставил противника выйти на лед Чудского озера;

6) князь Ярослав прислал на помощь дружину своего сына князя Андрея;

7) битва началась в субботу, на восходе солнца;

8) Ледовое побоище окончилось полной победой русских, преследовавших бегущих врагов;

9) в плен было взято много вражеских воинов и в том числе тот, кто хвастался перед битвой пленить князя Александра;

10) победители вели пленных рыцарей босыми возле своих коней;

11) горожане торжественно встретили князя Александра в Пскове.

Итак, большинство известий владимирского Жития восходит либо к известиям новгородским 2, 5, 8, либо к известиям псковским 1, 10, 11, либо к известиям суздальским 6. Новыми являются известия 3, 4, 7 и вторая часть известия 9, благодаря чему рассказ о Ледовом побоище Жития Александра Невского сохраняет ценность исторического источника.

По своим литературным достоинствам рассказ Жития о Ледовом побоище заслуживает высокой оценки. Глубоко эмоциональный, динамичный и патетичный, изобилующий традиционными литературными формулами, рассказ о Ледовом побоище относится к числу лучших образцов описания сражений в русской прозе XIII в.

Все остальные рассказы о Ледовом побоище в русских летописях и в различных редакциях Жития Александра Невского, хотя они и содержат богатый материал для изучения летописного и агиографического стилей, сами по себе почти никаких новых фактов о Ледовом побоище не содержат, так как в конечном итоге восходят к указанным выше группам известий. Наиболее распространенным среди них является рассказ, соединяющий известия новгородские и владимирские; этот рассказ впервые появляется под пером составителя Новгородско-софийского свода 30-х годов XV в. Он отразился в Новгородской 1-й летописи младшего извода (вторая редакция Жития Александра Невского).[1] Вторая редакция Жития Александра Невского известна нам в трех видах: в Новгородской 1-й летописи младшего извода (первый вид), в Софийской 1-й летописи (второй вид) и в Лихачевском сборнике конца XV в. (третий вид). Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Новгородской 1-й летописи младшего извода по Комиссионному списку.

«В лѣто 6750. Пойде князь Александръ с Новгородци и с братомъ Андрѣемъ и с Низовци на Чюдскую землю на Нѣмци, в зимѣ, в силѣ велицѣ, да не похвалятся, ркуще: «Укоримъ Словеньскый языкъ ниже себе». Уже бо бяше Пьсковъ взят, и тиюнѣ их посаженѣ. И князь Александръ зая вси пути до Плесков а. И изгони князь Пьсковъ, и изима Нѣмци и Чюдь, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а самъ пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажить я, а Домашь Твердислалиць и Кербетъ быша в розгонѣ. И убиша ту Домаша, брата посадница, мужа честна, и иных с нимь избиша, а иных руками изимаша, а инѣи къ князю прибѣгоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Нѣмци же и Чюдь поидоша по нѣх. Узрѣвь же князь Александръ и Новгородци, поставиша полкъ на Чюдьскомъ озерѣ, на Узменѣ, у Воронья камени. И наступиша озеро Чюдское, бяше бо обоих множество много. Бяше бо ув Олександра князя множество храбрых, яко же древле у Давыда цесаря силни, крѣпци. Тако же мужи Александрови исполнишася духа ратна, и бяху бо сердца имъ акы лвомъ, и ркоша: «О княже нашь честный и драгый! Нын ѣ приспѣ время положити главы своя за тя». Князь же Александръ, въздѣвъ руцѣ на небо, и рече: «Суди, боже, и расуди прю мою от языка велерѣкчьна. Помози ми, господи, яко же древле Моисиеви на Амалика и прадѣду моему Ярославу на оканьнаго Святополка».

Бѣ бо тогда день суботный, въсходящю солнцю, и наихаша полкъ Нѣмци и Чюдь, и прошибошася свинье ю сквозѣ полкъ. И бысть ту сѣча велика Нѣм цом и Чюдѣ, трускъ от копий ломлениа и звукъ от мечнаго сѣчениа, яко и морю померзъшю двигнутися. И не бѣ видѣти леду: покрыло всю кровию.

Се же слышах от самовидца, и рече ми, яко видѣх полкъ божии и на въздусѣ, пришедший на помощь Александровѣ. И побѣди я помощью божиею и святой Софѣи и святую мученику Бориса и Глѣба, еюже ради древле крови прольяша. И Нѣмци ту падоша, а Чюдь даша плещи и, гонящие я, билѣ на 7 веръстъ по леду до Соболичькаго берега. И паде Чюди бещисла, и Немѣць 500, а иных 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бися априля въ 5, на память святого мученика Феодула, на похвалу святыя Богородица, в суботу. Здѣ же прослави богъ Александра пред всѣми полкы, яко Исуса Навгина у Ерихона. Они же рекли: «Имемъ Александра руками», и сих дасть ему богъ в руцѣ его. И не обрѣтеся противникъ ему во брани никогда же.

Възвративъ же ся Александръ съ славною побѣдою, бяше бо полона множество в полку его, и ведяху их подлѣ конь, иже именуються божии рыторѣ.

Яко приближися князь Александръ къ граду Пьскову, и стрѣтоша его многъ народ, а игумены и попове в ризах такоже срѣтоша съ кресты и пред градом, поюще славу господню князю Александру: «Пособивый господи кроткому Давыду побѣдити иноплеменникы и вѣрному князю нашему оружьемъ крестънымъ свободити град Пьсковъ от иноязычных рукою Александровою».

О невѣгласии пьсковици! Аще се забудете до правнучатъ Александровъ, уподобитеся Жидомъ, их же препита господь в пустыни крастели печены. И сии всѣх забыша бога своего, изведшаго из работы египетскыя.

И нача слыти имя Александрово по всѣм странамъ, и до моря Хупожьскаго, и до горъ Аравитьскыхъ, и обону страну моря Варяжьскаго, и до самого Рима».[2]

В рассказ о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода сравнительно с рассказом Новгородской 1-й летописи старшего извода внесены лишь небольшие изменения: цифра убитых немцев «500» вместо «400» и вместо «на память святаго мученика Клавдия» — «на память святаго мученика Феодула».[3] Составителем Новгородско-Софийского свода 30—40-х гг. XV в., отразившегося в сокращенном виде в Новгородской 4-й и 5-й летописях, в летописи Авраамки, Рогожском летописце и в полном виде в Софийской летописи, были добавлены новые подробности: новгородцы взяли в плен «50 нарочитых воевод… а иных вода потопи, а инии злѣязвени отбегоша».[4] Только в Софийской 1-й летописи вместо «на память святаго мученика Феодула» опять восстановлено — «на память святаго мученика Клавдия».

Новым в Софийской 1-й летописи является известие о том, что немецкий «местерь» (гроссмейстер Ливонского ордена?) «съ всеми бискупы (епископами, — Ю.Б.) своими и съ всѣмъ множеством языка ихъ» вышел против князя Александра, «с помочью королевою», т. е., по всей вероятности, с военной помощью датского короля, во владении которого (с 1219 г. по 1346 г.) находилась Эстляндия. Однако источник, из которого заимствовано это известие, нам неизвестен. В остальном Софийская 1-я летопись повторяет текст, идентичный тексту Новгородской 1-й летописи младшего извода, с небольшими добавлением отдельных фраз и выражений из первой редакции Жития Александра Невского.

Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Софийской 1-й летописи по списку Оболенского.

«В лѣто 6750. Пойде великий князь Александръ Ярославичъ съ братомъ своимъ Андрѣмъ и с Новогородьци и с Низовци на Немецьскую землю в силѣ велице, да не хвалится, ркуще: «Укоримъ Словѣньскый языкъ, нежели себя». Уже бо бяше взятъ градъ Пьсковъ, и тиуни ихъ посажени въ градѣ. Великий же князь Александръ Ярославичъ зая всѣ пути до Пьскова, и изгони градъ, и изъимавъ Нѣмци и Чюдь и намѣстникы Немѣцьскыя и сковавъ, и поточи в Новъгородъ, а градъ Пьсковъ свободи отъ плѣна. А землю ихъ повоева и пожже, и полона много взя, а иныхъ иссѣче. Они же гордии совокупишася и рѣша: «Пойдемъ, побѣдимъ великаго князя Александра и имемъ его руками».

Егда же приближишася, и почюдишася стражие великаго князя Александра Ярославича силѣ Немецьской. Самъ же великий князь Александръ поклон и ся святой Троицѣ и пойде на землю Немецьскую, хотя мьстити кровь крестияньскую. Бѣ бо зима в то время, яко же бысть на земли ихъ. И пусти вся полкы своя в зажития, и Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгонѣ. И убиша Домаша ту, брата посаднича, мужа добра, и иныхъ много избиша с нимъ, а иныхъ руками яша, а иныя прибѣгоша к великому князю в полкы. Се же слышавъ, местерь изыде противу ихъ съ всѣми бискупы своими и съ всѣмъ множествомъ языка ихъ и власти ихъ, что ни есть на сей сторонѣ, и с помочью королевою. И снидоша на озеро, глаголемое Чюдьское, Великий же князь Александръ Ярославичь въспятися на озеро. Немьци же и Чюдь поидоша по нихъ. Князь же великий постави полкы на озерѣ Чюдскомъ, на Узмени, у Воронья камени. Укрѣпився силою крестной и ополчи в с я, пойде на нихъ. Наступиша же озеро Чудьское, бысть же обоихъ множество велми. Отець же его, великый князь Ярославъ Всеволодичь, прислалъ бѣ ему на помощь брата его меншаго, князя Андрѣя, со множествомъ вой своихъ. Ако бо бяше у великаго князя Александра множество храбрыхъ яко же древле у Давида царя силнии и крѣпции. Тако же воя великаго князя Александра исполнишася духа ратна: бяху бо сердца имъ, акы лвомъ и ркоша: «О, княже нашь, честный и драгый! Нынѣ приспѣ время положити главы своя за тя». Великий же князь Александръ, въздѣвъ руцѣ на небо и рече: «Суди, боже и рассуди прго мою отъ языка велерѣчива. Помози ми, господи, яко же древле Моисѣеви на Малика, и прадѣду моему великому князю Ярославу на окаяннаго Святополка».

Бѣ бо тогда день суботный, въсходящу солнцю, и съступишася обои полци, и Нѣмци же и Чюдь пробишася свиньею въсквозѣ полкъ. И бысть ту сѣча зла и велика Нѣмцемъ и Чюди, трускы отъ копий ломления и звукъ отъ мечнаго сѣчения, яко же морю померзъшу двигнутися. И не бѣ видѣти леду: покрыло бо есть все кровию.

Се же слышахъ отъ самовидьца, и рече ми, яко видѣхъ полкы божии на въздусѣ, пришедъше на помощь великому князю Александру Ярославичю. И побѣди я силою божиего и святыя Софьи и святую мученику Бориса и Глѣба, его же ради кровь свою прольяша. И даша ратни плещи своя на раны и сѣчахуть я, гонящи, яко по аеру, и не бѣ имъ камо утещи, и биша ихъ на 7 веръстъ по леду до Суболическаго берега. И паде Немѣць 500, а Чюди бесчислено множество. А руками яша Немѣць 50 нарочит ыхъ воеводъ и приведоша я въ Новъгородъ, а иныхъ вода потопи, а инии злѣ язвен и отбѣгоша. А бысть бой сий апреля месяца въ 5, на похвалу святыя богородица, а на память святого мученика Клавдия. Здѣ же прослави богъ великаго князя Александра Ярославича предъ всѣми полкы, яко Исуса Навгина у Ерехона. Сии же ркли Нѣмци: «Имемъ великаго князя Алексаньдра руками», и сѣхъ ему богъ предасть в руцѣ его. И не обрѣтеся противникъ ему въ брани никогда же.

Възвратившу же ся великому князю Александру съ славною побѣдою, бяше же много полона въ полку его: ведяхуть бо я подлѣ кони, иже именуются ритори.

И яко же приближися великый князь Александръ Ярославичъ къ граду Пьскову, и срѣтоша его съ кресты игумени и попове в ризахъ и народъ многъ предъ градомъ, поюще славу господню великому князю Александру Ярославичю: «Пособивы, господи, кроткому си Давиду побѣдити иноплеменикы и вѣрному князю нашему оружиемъ крестнымъ свободити градъ Пьсковъ от иноязычникъ и от иноплеменникъ рукою великаго князя Александра».

О невѣгласи пьсковичи! Аще забудете се и до правнучатъ великаго князя Александра Ярославича, уподобистеся Жидомъ, ихъ же препита господь въ пустыни крастели печеными. И забыша благость бога своего, изведшаго ихъ изъ работы егупетьскыя Моисѣемъ. Се же вамъ глаголю: «Аще кто приидеть и на послѣдь рода его великихъ князей или въ печали приѣдеть к вамъ жити въ Пьсковъ, а не приимите его или не почтете его, наречетеся вторая Жидова».

И нача имя слыти великаго князя Александра Ярославича по всѣмъ странамъ отъ моря Варяжескаго и до моря Понтейскаго, и до моря Хупожескаго, и до страны Тивирискыя, и до горъ Араратьскыхъ, обону страну моря Варяжескаго и горъ Аравитьскыхъ, даже и до Рима великаго. Распространи бо ся имя его предъ тмы тмами, предъ тысуща тысющами. И тако прииде къ Новугороду с великою побѣдою».[5]

В Лихачевском сборнике и в третьей редакции Жития отразился этот же рассказ, но если в Лихачевском сборнике он дополнен отдельными словами и выражениями из первой редакции Жития,[6] то в третьей редакции этот рассказ сильно сокращен.[7] Через посредство московского летописания XV в. рассказ Софийской 1-й летописи о Ледовом побоище широко проникает в общерусское, тверское, ростовское, холмогорское, вологодское и псковское летописание XV—XVI вв. От текста первой редакции Софийской 1-й летописи зависят рассказы о Ледовом побоище в Никаноровской[8] и Вологодско-Пермской летописях,[9] от текста второй редакции Софийской 1-й летописи (близкого к списку Царского) зависят рассказы о Ледовом побоище в Московском своде конца XV в.,[10] Воскресенской,[11] Симеоновской[12] летописях. В Ермолинской,[13] Львовской,[14] Уваровской,[15] Прилуцкой,[16] Типографской[17] летописях и в Тверском сборнике,[18] восходящих в конечном итоге не к своду 1479 г., а к своду 1477 г., редактировавшим текст московского свода 1472 г.[19] рассказ о Ледовом побоище был значительно сокращен. Тенденция к сокращению своего источника, в том числе и к сведению на нет повествования об Александре Невском, на наш взгляд, также может быть объяснена местным характером летописания конца XV — начала XVI в., отразившегося в названных выше Ермолинской и других летописях. В стилистически переработанном и дополненном виде рассказ Софийской 1-й летописи встречается в Никоновской летописи.[20]

Владимирский рассказ о Ледовом побоище из первой редакции Жития Александра Невского в соединении с известиями московских летописных сводов первой половины XVI в. нашел распространение в поздних редакциях Жития Александра Невского XVI—XVII вв.: во Владимирской редакции 1547—1552 гг.,[21] в редакции псковича Василия-Варлаама середины XVI в.,[22] в Степенной книге 1563 г.,[23] в редакции Ионы Думина 1591 г.,[24] в Прологе,[25] в сокращенных редакциях XVII в. — Викентия и Тита.[26]

Итак, основу известий о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода и Софийской 1-й летописи, а также всех зависимых от них рассказов о Ледовом побоище других летописей составляют известия I группы (новгородские) и известия V группы (владимирские ранние). При их использовании как исторических источников необходимо принимать во внимание, что летописные тексты XV—XVII вв. значительно отстоят по времени от самого события (1242 г.) и за весь этот период неоднократно подвергались большому литературному редактированию.

VI. Владимирский поздний рассказ о Ледовом побоище отразился во Владимирском летописце XVI в.

Приводим текст этого рассказа:

«Того же лѣта, в зиму, ходиша князь Александръ Ярославичь Нѣвьскый с Новогородци на Немци. И сшедшимся им на озере Плесковьском и ту на озере том бысть бой великъ с Нѣмци. И победи Нѣмець Александръ князь, а Плесковъ взя опять Новугороду. В лѣто 6750. Посла князь великий Ярославъ сына своего князя Андрѣя в Великий Новъгород в помощь сыну своему Александру на Нѣмцы. Приидоша Нѣмци к Новугороду, и князь Александръ съ братом своим княземъ Андрѣем и с Новогородци стрѣтишяся с ними на Ладожском озере, и бысть бой великъ и побишя князь Александръ Нѣмець, а иных руками яша, а князь Ондрѣй възвратися къ отцу своему с честию великою».[27] Согласно М.Н. Тихомирову, в основе «Владимирского летописца» лежит свод, близкий к Троицкой летописи, в соединении с московскими, владимирскими и новгородскими известиями.[28] В тексте летописи заметно удвоение известий о Ледовом побоище. Это удвоение произошло в результате механического соединения двух разных рассказов из разных летописных сводов: 1) известия новгородского по происхождению о сражении на Плесковском озере, окончившемся победой и возвращением Плескова «опять Новугороду» и 2) известия суздальского по происхождению об участии князя Андрея со своей дружиной, при этом неверно названо место сражения — Ладожское озеро вместо Чудского. Как исторический источник о Ледовом побоище владимирские поздние известия особого интереса не представляют.

Источники о Ледовом побоище

На рисунке схема взаимоотношения известий русских письменных источников о Ледовом побоище.

Итак, все изученные нами русские письменные рассказы о Ледовом побоище, находящиеся в летописях и в литературных памятниках XI—XVII вв., не содержат новых заслуживающих доверия историка сведений, чем-либо дополняющих известия пяти названных выше групп известий XIII в. Они лишь повторяют (или искажают) владимирские, новгородские, псковские, ростовские и суздальские известия XIII в. и потому не могут служить достоверным историческим источником. Таким образом, вышеназванные I — новгородский, II — псковский, III — ростовский, IV — суздальский и V — владимирский ранний, VI — владимирский поздний рассказы о Ледовом побоище могут использоваться s качестве исторического источника не в одинаковой мере, а с учетом тенденции, места и времени происхождения каждого рассказа и относительной достоверности сообщаемых в нем сведений. Наиболее важным и ценным историческим источником является рассказ XIII в о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи старшего извода.

Разумеется, все сказанное выше не означает, что мы отрицаем ценность различных редакций «Жития Александра Невского» XVI—XVII вв. например редакции Ионы Думина, и их контаминаций с летописными текстами как исторических источников.[29]

Широкое распространение этого важнейшего патриотического памятника древнерусской литературы свидетельствует о том, что и Житие Александра Невского, и летописи на протяжении столетий служили целям прославления Русской земли и героя Ледового побоища великого полководца Александра Невского.

На этом мы ограничиваем наше изучение русских письменных источников о Ледовом побоище. Кругом перечисленных источников исчерпываются наши знания о текстах, посвященных славным событиям 1242 г, в древнерусской письменности.


[1] Ю.К. Бегунов. Житие Александра Невского в составе Новгородской 1-й и Софийской 1-й летописей. Новгородск. истор. сб., вып. 9, Новгород, 1959, стр. 229—238.

[2] Новгородская 1-я летопись старшего и младшего изводов, стр. 295—297. — Разрядкой отмечен текст, идентичный тексту Новгородской 1-й летописи старшего извода.

[3] В святцах, минеях и прологе день памяти Клавдия и Феодула — 5 апреля (см., например: Великие Минеи-Четьи. Апрель. Тетрадь 1. Дни 1—8. М., 1910, стлб. 162).

[4] ПСРЛ, т. IV, ч. 1. 2-е изд. Пгр., 1915, стр. 228; т. IV, ч. 2, вып. 1. 2-е изд. Пгр, 1917, стр. 219; т. XVI. СПб., 1829, стлб. 52; т. XV, вып. 1. 2-е ИЗД. Пгр., 1922, стлб. 30; т. V, вып. 1. 2-е изд. Л., 1925, стр. 228.

[5] ПСРЛ, т. V, вып. 1. 2-е изд. Л., 1925, стр. 226—229. Текст без разрядки идентичен тексту Жития Александра Невского.

[6] В. Мансикка. Житие Александра Невского, приложение, стр. 131—133.

[7] Там же, приложение, стр. 12.

[8] ПСРЛ, Т. XXVII. М.—Л., 1962, стр. 45—46.

[9] ПСРЛ, т. XXVI. М.—Л., 1949, стр. 80—81.

[10] ПСРЛ, т. XXV. М.—Л., 1949, стр. 134—135.

[11] ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 150—151.

[12] ПСРЛ, т. XVIII. СПб., 1913, стр. 64—65.

[13] ПСРЛ, т. XXIII. СПб., 1910, стр. 79—80.

[14] ПСРЛ, т. XX, ч. 1. СПб., 1910, стр. 160—161

[15] ПСРЛ, т. XXVIII. М.—Л., 1963, стр. 55.

[16] Там же, стр. 213—214.

[17] ПСРЛ, т. XXIV. Пгр., 1921, стр. 95—96.

[18] ПСРЛ, т. XV. СПб., 1863, стлб. 381—384.

[19] А.Н. Насонов. 1) Материалы и исследования по истории русского летописания. Проблемы источниковедения, т. VI. М., 1958, стр. 264—270; 2) Московский свод 1479 г. и Ермолинская летопись. В кн.: Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. Сборник статей к 70-летию А.А. Новосельского. М., 1961, стр. 218—222.

[20] ПСРЛ, т. X. СПб., 1885, стр. 125—128. Сокращенный и переработанный рассказ Никоновской летописи о Ледовом побоище находится в так называемом «Погодинском сборнике» (см.: С.Н. Азбелев. Светская обработка Жития Александра Невского. Тр. Отд. древнерусск. литературы, т. XIV, М.—Л., 1958, стр. 15).

[21] В. Мансикка. Житие Александра Невского, приложение, стр. 22—24.

[22] Там же, приложение, стр. 39—42; Н.И. Серебрянский. Древнерусские княжеские жития. М., 1915, тексты, стр. 124—137.

[23] Книга Степенная царского родословия. ПСРЛ, т. XXI, ч. 1. СПб., 1908, стр. 285—286.

[24] В.И. Мансикка. Житие Александра Невского, приложение, стр. 80—83.

[25] Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. Под ред. А.И. Пономарева. Вып. 2. СПб., 1896, стр. 56.

[26] Обе редакции не изданы и известны нам в рукописях, редакция Викентия — ГБЛ, собр. В.М. Ундольского, № 275; ГПБ, QXVII.24; редакция Тита — ГПБ, собр. Общ. любит. древн. письменности, № 197 и др.

[27] ПСРЛ, Т. XXX. М., 1965, стр. 90.

[28] М.Н. Тихомиров. 1) Летописные памятники бывшего Синодального (патриаршего) собрания. Истор. зап., т. 13, М., 1941, стр. 257—262; 2) Из «Владимирского летописца». Истор. зап., т. 15, М, 1945, стр. 278—300; 3) Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М, 1962, стр. 13—22; ср.: Предисловие к т. XXX ПСРЛ (М., 1965, стр. 3—6).

[29] Исследованию Жития Александра Невского как исторического источника мы предполагаем посвятить в дальнейшем специальную работу.

Поделитесь с друзьями